Fais ce que doit, advienne que pourra

Карьера   |   English   |   Разное   |   Интересы   |   Публикации

В.П.Даниленко

Дисциплинарная структура грамматики

Филологические науки, 1992, №3 - С. 68-78.

Лингвистика, как и любая другая развитая наука, имеет свою дисциплинарную структуру, т.е. состоит из ряда особым образом организованных дисциплин. В качестве основания для выделения той или иной дисциплины при этом выступает ее особый предмет. Современная лингвистика имеет чрезвычайно разветвленную дисциплинарную структуру. В состав внешнелингвистических дисциплин, например, В.И.Постовалова включает лингвогносеологию, лингвопсихологию, лингвобихевиорологию, лингвоэтнологию, лингвокультурологию и лингвопалеонтологию. Каждой из этих дисциплин отведен соответственный предмет исследования (1). Перед современной лингвистикой стоят задачи, связанные с осмыслением дисциплинарной структуры языкознания в целом и грамматики в частности. В настоящей статье, с одной стороны, предпринята попытка проследить, как складывались представления о дисциплинарной структуре грамматики в истории европейского языкознания, а с другой стороны, мы пытаемся обосновать в ней собственную точку зрения на проблему дисциплинарной структуры грамматики.

Представления античных философов языка о дисциплинарной структуре грамматики были еще очень неопределенными. Так, в диалоге Платона "Кратил" дисциплинарная структура грамматики по сушеству еще не представлена (2). Решающую роль в формировании такой структуры в европейской грамматической науке сыграла александрийская филология. В грамматиках Дионисия Фракийского и Аполлония Дискола были выдвинуты на ведущее положение две дисциплины - морфология и синтаксис. Словообразование и лексикология не получили в них статуса самостоятельных дисциплин. Некоторые словообразовательные и лексикологические проблемы решались ими в рамках морфологии.

Грамматика Дионисия (3), как и грамматика его римского последователя Элия Доната, является подчеркнуто морфологоцентрической. Ее основная часть посвящена описанию частей речи и их акциденций. Морфологические акциденции (род, число и т.п.) при этом рассматривались в одном ряду со словообразовательными. Так, к "образам" имени Дионисий относил три словообразовательные формы имен существительных - простую (Мемнон) и две сложных (Агамемнон, Агамемноид). Под "видами" имени в свою очередь он имел в виду различные группировки имен, выделяемые не только на основе морфологических, но и лексических критериев. Он включал в эти группировки омонимы, синонимы, антонимы, имена нарицательные и собственные и т.п.(5)

Аполлоний вошел в историю языкознания прежде всего как автор синтаксиса частей речи. Отправляясь от той или иной части речи, он исследовал сочетаемостные свойства этой части речи. Подобный подход к синтаксису является морфологоцентрическим. В центре внимания в данном случае оказывается не предложения, а словосочетания. Аполлоний, тем не менее, способствовал обособлению синтаксиса от морфологии. Тем самым он повлиял на развитие того представления о дисциплинарной структуре грамматики, которое стало весьма распространенным в языкознании. В центре этого представления находится морфология, к ней примыкает синтаксис, а словообразование и лексикология не воспринимаются как самостоятельные грамматические дисциплины. Общее представление о дисциплинарной структуре грамматики в древности оставалось еще во многом неуточненным: в грамматику включали также фонетику, графику, орфографию, стилистику и другие дисциплины, так или иначе связанные с языком. Несомненно, однако, что центральное положение в античной грамматике занимала морфология. Показателен в связи с этим такой факт: в ARS minor Донат включат только морфологию, а в Ars maior - также фонетику, графику, стихосложение и другие дисциплины.

Положение синтаксиса в античной грамматике не было столь прочным, как положение морфологии. Синтаксис не включался в грамматику многими языковедами, которые работали уже после Аполлония (например, Донатом и Диомедом). Однако в грамматике Присциана, которая венчает античный период в развитии греко-римской грамматической науки, синтаксис выделен в самостоятельный раздел (6). Морфология и синтаксис стали осознаваться в дальнейшем как основные грамматические дисциплины.

Представления о дисциплинарной структуре грамматики у средневековых ученых формировалось под влиянием Присциана. Так, в состав грамматики у Томаса Эрфуртского включены только две дисциплины - морфология ("этимология") и синтаксис ("диасинтетика")(7). Словообразовательные категории ставились им в один ряд с морфологическими. Так, среди морфологических акциденций имени он рассматривал "виды" и "формы" имен. Под "первичными видами" имен он имел в виду производящие слова, а под "вторичными" - производные. По "форме" Томас подразделял имена на простые, составные и сложные. Включение словообразования в морфологию не могло способствовать развитию словообразования как самостоятельной грамматической науки. Подобным образом Томас подходил и к вопросу о дисциплинарном статусе лексикологии. Он не включал лексикологию в грамматику, хотя понятие лексемы уже фигурирует в его грамматике. Но процесс перевода лексем в словоформы он рассматривал лишь в преамбуле к своей грамматике. Данный перевод воспринимался им как важнейшее звено в процессе создания предложения (или фразообразования), однако в самой грамматике этот процесс описывался только по отношению к словоформе. Лексему же как таковую ("дикцио") Томас не считал грамматической единицей. Тем самым он оставлял лексический период в создании предложения за рамками грамматической деятельнести говорящего, а следовательно, оставлял за пределами грамматики и лексикологию. Модисты не сумели придать лексикологии статус грамматической дисциплины, хотя и были близки к этому.

В связи с тем, что в центр своего внимания МОДИСТЫ ставили процесс создания нового предложения, их грамматики приобрели синтаксо-центрическую перспективу(8).Эта перспектива характерна и для грамматики Ф.Санчеса(9). В качестве основной грамматической единицы в ней рассматривается готовое предложение. Несмотря на то, что задачи грамматики испанский грамматист связывал с анализом предложения, т.е. с членением предложений на слова, слов - на слоги и слогов - на буквы (звуки), в своей грамматике он уделил главное внимание вопросам классификации частей речи и изучению аномальных явлений в синтаксисе (10). В области морфологии у Ф.Санчеса представлена попытка описания частей речи на собственно морфологической основе. Иначе говоря, он стремился к "очищению" морфологии от категорий словообразования и лексикологии. На господствующее положение в эпоху Возрождения выдвинулось представление, в соответствии с которым в грамматику включались четыре дисциплины - орфография(наука о буквах), просодия(наука о слогах), этимология(наука о словах) и синтаксис(наука о предложениях) (11).

В грамматиках Нового времени продолжает сохраняться традиционная, четырехкомпонентная, дисциплинарная структура, мы обнаруживаем ее в грамматиках Ш.Мопа, Г.Фоссисса, Д.Уилкинса (12) и др., однако А.Арно и К.Лансло исходили в своей грамматике из трехкомпонентной дисциплинарной структуры. Они включили в нее фонетику, морфологию и синтаксис. Авторы грамматики Пор-Рояля проводили параллель между звуками и словами. Подобно тому, как из небольшого числа звуков создается бесчисленное множество слов, считали они, из сравнительно небольшого числа слов создается бесконечное множество предложений. Сравнение слов со звуками позволяло А.Арно и К.Лансло иметь чрезвычайно абстрактное представление об использовании языка в речевой деятельности говорящего. Это представление, вместе с тем, сужало фразообразователъную перспективу их грамматической концепции, поскольку процесс создания предложения упрощался до элементарного комбинирования словоформ в предложении. Организующая роль в этом процессе отводилась глагольному предикату ("атрибуту"). Описание частей речи авторы грамматики Пор-Рояля стремились проводить с учетом их роли в суждении-предложении (13). Это свидетельствует о наличии в данной грамматике синтаксоцентрической тенденции.

Указанная тенденция получила развитие в грамматиках К.Бюфье, Ц.Дюмарсэ, Н.Бозэ, Э.Кондильяка, К.Айхингера, И.Майнера и др. (14). Начало этой тенденции было положено в грамматиках модистов. В это же время продолжала развиваться в европейской грамматике и морфологоцентрическая тенденция, истоки которой восходят к александрийской грамматике. Она представлена, в частности, в работах Р.Демарэ, Д.Хэрриса и А.Аделунга (15). В установлении дисциплинарной структуры грамматики в ХУШ в. в целом среди ученых не было единства. Так, Р.Демарэ включал в грамматику орфографию, фонетику и морфологию, Ц.Дюмарсэ добавлял к ним синтаксис, а Н.Бозэ - пунктуацию, тогда как Э.Кондильяк исследовал в своей грамматике только проблемы морфологии и синтаксиса. На новый уровень лингвистическая наука поднимается в осмыслении проблемы дисциплинарной структуры грамматики в XIX в. В этот период создается целый ряд концепций, в которых эта проблема становится предметом специального рассмотрения. Отметим здесь лишь концепции К.Беккера, В.Гумбольдта и А.А.Потебни.

В работах В.Гумбольдта представлено два подхода к установлению дисциплинарной структуры языкознания - "горизонтальный" и "вертикальный". Последний связан с "вертикальным" членением речевой цепи. Он традиционен. Звуки при этом подходе рассматриваются как предмет фонетики, различные аспекты слова - как предметы словообразования, лексикологии и морфологии, а предложения - как предмет синтаксиса. Горизонтальный подход к выделению лингвистических дисциплин предполагает рассмотрение языка либо с внешней(звуковой) стороны, либо с внутренней(смысловой). Мы имеем здесь дело с фонетикой и семантикой в самом широком смысле этих терминов, поскольку звуки, слова и предложения попадают в предметную область как той, так и другой дисциплины. В "фонетике" они исследуются как звуковые единицы, а в "семантике" - как смысловые. Горизонтальный подход к изучению языковых единиц был весьма характерен для В.Гумбольдта. Вот почему в его работах факты фонетики рассматриваются в одном ряду с фактами словообразования, эти последние - в одном ряду с фактами лексикологии и т.д. Однако в его работах представлен и "вертикальным" подход к выделению лингвистических дисциплин. Термин "грамматика" он употреблял в традиционном смысле. Он включал в грамматику морфологию и синтаксис. "Грамматика" противопоставлялась "словарю" и "звукам". Термин "словарь" при этом употреблялся не только по отношению к лексическим, но и словообразовательным единицам. Все языковые единицы В.Гумбольдт стремился рассматривать с генетической(языкотворческой) точки зрения т.е. с точки зрения их первоначального появления в языке (16) .

В "Организме языка" у К.Беккера представлен первоначальный вариант дисциплипарной структуры грамматики. Она включала звукообразование/Lautbildimg), словообразование (Wortbildung) и фразообразованиe (Zatzbildung) (17). В школьной грамматике и в комментариях к ней (18) К.Беккер дает новый вариант деления грамматики. Он может быть пояснен с помощью такой таблицы:

Требования, предъявляемые к школьным грамматикам, заставили К.Беккера включить в новую модель дисциплинарной структуры своей грамматики орфографию. Кроме того, "звукообразование" он ввел в состав словообразования в широком смысле этого термина. Ученый имел при этом в виду тот факт, что слова, которые мы называем непроизводными, тоже когда-то производились. Они, как и аффиксы, создавались из звуков. Словообразование в этом случае осуществляется на основе "понятие образования" и выступает как "звукообразование". Благодаря "непроизводным" словообразовательным элементам, говорящие могут создавать "производные" слова, не прибегая к звукообразованию. В этом случав мы имеем дело с "деривацией" или словообразованием в узком смысле этого термина. В первой модели дисциплинарной структуры грамматики, наконец, у К.Беккера не представлена морфология. Ее проблемы решались в "Организме языка" в рамках словообразования и фразообразования. Во второй модели она введена в "этимологию" как наука о создании словоформ, которые соединяются в акте фразообразования в предложении. Последние составляют предмет синтаксиса.

В соответствии с горизонтальным представлением о дисциплинарной структуре грамматики А.А.Потебня делил науку о языке на фонетику и учение о значении. В соответствии с вертикальным представлением о дисциплинарной структуре грамматики он подразделял учение о значении на учение о значении в "тесном" смысле и учение о грамматических формах. В первом случае мы имеем дело с изучением "лексических" значений, а во втором - с изучением "грамматических" значений. Под "лексическими" А.А.Потебня имел в виду не только лексические, но и словообразовательные значения, а под "грамматическими" - морфологические и синтаксические значения. Вот почему можно утверждать, что у А.А.Потебни намечено разграничение словообразования и лексикологии в рамках учения о значении в тесном смысле и морфологии и синтаксиса в рамках учения о грамматических формах (19).

Морфология и синтаксис продолжали восприниматься в XIX в. как основные грамматические дисциплины, однако В.Гумбольдт и К.Беккер вслед за И.Аделунгом присоединили к ним и словообразование. В свою очередь А.А.Потебня стал рассматривать словообразовательные явления в одном ряду с лексическими. Это, с одной стороны, уменьшало то расстояние, на котором "словарь" находился по отношению к "грамматике", а с другой, способствовало созданию лексикологии как науки, отличной от лексикографии. В XX в. появились концепции, в которых лексикология стала рассматриваться как грамматическая дисциплина. К ним относятся концепции В.Матезиуса и Л.Вайсгербера.

В своей грамматике В.Матезиус исходил из речевой деятельности говорящего, направленной на создание нового предложения (20). Дисциплинарная структура его "функциональной грамматики" может быть представлена в таком виде:

В данной модели синтаксис противопоставлен ономатологии, и тем самым он отдален от лексикологии и морфологии. Словообразование же, напротив, приближено к ним. Чешский ученый объединял словообразование, лексикологию и морфологию на том основании, что эти дисциплины отражают номинативную деятельность говорящего, тогда как синтаксис - актуализационную. В первом случае говорящий отбирает соответственные единицы номинации, а во втором - соединяет их в предложении. В конкретных исследованиях В.Матезиус резко не отграничивая лексикологию от синтаксиса, ориентируя эти дисциплины на описание единого процесса фразообразования (18).

Л.Вайсгербер включал в свою грамматику лексикологию, словообразование, морфологию и синтаксис(22).Тот факт, что немецкий ученый включил в грамматику лексикологию, заслуживает, на наш взгляд, самой высокой оценки, поскольку грамматическая деятельность человека не может осуществляться без лексем. К сожалению, он не отграничивал лексикологию от идеографии. Этим объясняется тот факт, что в лексикологии он рассматривал по существу только один тип отношений между лексическими единицами, а именно - родо-видовые отношения. На их основе он выделял те или иные лексические поля. Принцип поля он распространял затем на изучение словообразовательных, морфологических и синтаксических единиц. Грамматика при таком подходе утрачивает деятельностную ориентацию, а следовательно, не может представить отдельные дисциплины в органической связи друг с другом.

В общепринятом мнении лексикология и до сих пор воспринимается как внеграмматическая дисциплина, зато словообразование в XX в. стало включаться в грамматику на положении относительно самостоятельной дисциплины. Однако в целом установление дисциплинарной структуры грамматической науки и в данный период осуществляется исследователями во многом произвольно. Только за морфологией и синтаксисом закреплен бесспорный статус грамматических дисциплин, к их числу, как правило, причисляют словообразование, В состав грамматики, вместе с тем, многие включают фонетику. В двух последних академических грамматиках русского языка на особое положение поставлена морфемика. В отдельных работах к числу грамматических дисциплин продолжают относить орфографию и даже стилистику (23). Некоторые исследователи применяют термин "грамматика" к изучению текста(24). Говорить о системе грамматических дисциплин в такой ситуации весьма затруднительно.

В.Матезиус, критикуя грамматическую систему О.Есперсена, настойчиво проводил мысль о том, что системный подход к установлению дисциплинарной структуры грамматики должен базироваться на строении речевой деятельности (25). Эта мысль остается весьма актуальной до сих пор. Если мы будем исходить из речевой деятельности говорящего, а также в качестве основных грамматических единиц будем признавать слова и предложения, то общее представление о дисциплинарной структуре грамматики можно изобразить следующим образом:

В состав грамматики включается словообразование и фразообразование. Первая из этих дисциплин исследует вопросы, связанные с созданием новых слов, а другая - с созданием новых предложений. В состав фразообразования в свою очередь включаются лексикология, морфология и синтаксис. Первая из этих дисциплин направлена на изучение лексического периода фразообразования, состоящего в отборе лексем для создаваемого предложения. Морфология исследует проблемы, связанные с новым периодом фразообразования, в процессе которого осуществляется перевод лексем, отобранных говорящим в первый период фразообраэования, в словоформы. Синтаксис, наконец, изучает заключительный период фразообразования, результатом которого является готовое предложение.

Об относительной независимости словообразования от фразообразования свидетельствует наличие некоторого изоморфизма, имеющегося между словообразовательными и фразообразовательными единицами, на который указывали Я.Розвадовский и М.Докулил (26). Так, словообразовательные и фразообразователъные единицы могут быть подразделены на три типа - исходные, процессуальные и результативные. Исходные единицы составляют материал грамматической деятельности говорящего. Основной исходной единицей словообразования является морфема. Основная исходная единица фразообразования - лексема. Процессуальные единицы составляют средство грамматической деятельности говорящего. Основные процессуальные единицы словообразования - словообразовательные основы и средства. Основные процессуальные единицы фразообразования - формообразовательные основы и средства. Результативные единицы составляют цель грамматической деятельности говорящего. Основной результативной единицей словообразования является простое слово. Основная результативная единица фразообразования - простое предложение. Корреляция фразообразовательных единиц со словообразовательными позволяет в какой-то мере рассматривать словообразовательный процесс по аналогии с фразообразовательным.

Если в первый период фразообразовательной деятельности говорящий осуществляет отбор лексем для создаваемого предложения, то в первый период словообразования он производит отбор морфем для создаваемого слова. Но морфемы являются менее самостоятельными единицами по сравнению с лексемами. Отсюда - своеобразие первого периода словообразования в сопоставлении с соответственными периодами фразообразования. Если подбор лексем для создаваемого предложения производится говорящим, как правило, независимо от предложений, в которых эти лексемы используются, то подбор морфем для нового слова не может, как правило, производиться независимо от слов, в которых эти морфемы употребляются. Так, морфема "езд-" ассоциируется со словами "ездить" "езда" и т.п., а морфема "-ник" - со словами "охотник", "спутник" и т.п.

Доминирующую роль во второй период словообразования играет корневая морфема. Она обозначает основной, наиболее важный признак обозначаемого явления. Но эта морфема первоначально поступает в распоряжение говорящего в составе нескольких слов, включающих в себя данную морфему. Перед говорящим в этот период стоит две основные задачи: I)выбрать из состава однокоренных слов ту лексему, которая наиболее точно передает основную информацию, связанную с обозначаемым предметом, 2)освободить данную лексему от морфологического средства. В результате выполнения этих задач говорящий получает производящую основу для создаваемого слова. Так, при создании слова "наездник" в качестве производящей говорящей, очевидно, избрал лексему "ездить". Она наиболее точно передает основную информацию, связанную с предметом номинации. Чтобы получить производящую основу, говорящему необходимо было в дальнейшем деморфологизировать производящее слово, т.е. освободить его от формообразовательных показателей.

Второй период словообразования заканчивается получением словообразовательных компонентов. На заключительной стадии словообразования происходит соединение этих компонентов. Этот процесс в какой-то мере напоминает соединение фразообразовательных компонентов в предложении. Последнее строится на основе определенного образца. Подобным образом дело обстоит и с завершением акта словообразования. Новые слова создаются по аналогии с уже имеющимися в языке словами. Так, слово "наездник" могло быть создано по типу слова "всадник".

Фразообразование имеет собственную дисциплинарную структуру. Каждая из фразообразовательных дисциплин связана с изучением соответственного периода фразообразования - лексического, морфологического и синтаксического.

Результатом лексической деятельности говорящего является то состояние создаваемого предложения, которое можно назвать лексической пропозицией. Центральная роль в ее организации принадлежит глаголь- ной лексеме (27) . Это объясняется тем, что данная лексема обычно обозначает действие, но именно оно выступает в описываемой ситуации как связующее звено между участниками действия/актантами/. Наиболее типичная лексическая пропозиция может быть изображена следующим образом:

Лексемы, отобранные говорящим для создаваемого предложения в их исходных формах, в морфологический период фразообразования начинают подвергаться морфологизации. Мы исходим из предположения о том, что в данный период формируются только те значения словоформ, которые отражают реальное внеязыковое содержание /сюда относятся, например, значения рода, числа и падежа у существительных/. Грамматические категории, связанные с подобными значениями, имеют собственно морфологическую природу. Им противопоставлены категории, имеющие синтаксическую природу (например, род, число и падеж у прилагательных). Они представляют собою результат того или иного вида согласования или управления. Если в центре внимания говорящего в морфологический период фразообразования оказывается активный актант, то лексическая пропозиция переходит в морфологическую за счет полной морфологизации субстантива активного актанта в роли подлежащего (Брат) и частичного оформления глагольной лексемы в роли сказуемого (чита-ет) и субстантива пассивного актанта в роли дополнения (книг-у).

В синтаксический период фразообразования происходит завершение морфологизации облигаторных членов создаваемого предложения, а также расширение исходной пропозиции за счет факультативных членов предложения - определений и обстоятельств. В результате этого в сознании говорящего формируется то состояние предложения, которое Л.Теньер назвал стеммой (28). Если в лексический период фразообразования центральная роль в построении предложения принадлежит глагольному предикату, еще не оформленному морфологически, то во второй период фразообразования эта роль переходит к подлежащему. Типичная синтаксическая стемма может быть представлена таким образом:

В процессе фразообразования, таким образом, происходит смена предикатоцентрической точки зрения на описываемую ситуацию на субъектоцентрическую.

Готовое предложение - результат линеаризации синтаксической стеммы. В процессе установления словопорядка участвует фактор актуального членения. Количество линейных вариантов стеммы зависит от числа членов создаваемого предложения. Так, стемма предложения "Брат читает книгу" может реализовываться в речи такими комбинаторными вариантами, как "Брат читает книгу", "Брат книгу читает", "Читает брат книгу" и т.д.

В настоящей статье мы попытались подойти к проблеме дисциплинарной структуры грамматики с точки зрения речевой деятельности говорящего. Однако общее представление о составе грамматических дисциплин, описанное выше, имеет отношение и к грамматике, исходящей из потребностей слушающего, поскольку говорящий и слушающий имеют дело с однотипными языковыми единицами.

1. Постовалова B.H. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке / Под ред. Б. А. Серебренникова. М., I988.-C.9.

2. Платон. Кратил // Сочинения в 3-х томах, Т. I.-M., 1968. -С. 413-494.

3. Dionyssii Thracis ars grammatica / Apud G.Uhlig, Lipsiae, 1910.

4. Donati ars grammatica / Apud H.Keil.-Lipsiae, 1864.

5. Олeнич P.M. Александрийская грамматическая школа // История лингвистических учений. Древний мир / Под ред. А.В.Десницкой и С.Д.Кацнельсона.-Л., 1980.-С.218.

6. Prisciani institutuionum grammaticarum / Apud H.Keil.-Iipsiae, 1855.

7. Thomas of Erfurt. Grammatica speculativa.-London, 1971.

8. Даниленко В.П. Ономасиологическое направление в истории грамматики // ВЯ, 1988, № 3.-C.108-131.

9. Sanctii Minerva.-Salamanca, 1587.

10. Малявина Л.А. У истоков языкознания Нового времени. -М. , 1985,

11. Michael J. English Grammatical Categories and the Tradition to 1800. -Cambridge, 1970. P.36

12. Maupas O. Grammaire et syntaxe françoise.- Paris, 1625; Vossii de arte grammatica.-Amsterdami, 1655; Wilkins J. An Assay towards a Real Character, and a Philosophical Language.- London, 1668.

13. Arnauld A., Lancelot C. Gramaire génèrale et raisonée.-Paris,

14. Buffier J. Graramaire françoise sur un plan nouveau. -Paris, 1752 ; Dumarsais C.Ch. Logique et principes de grammare.-Paris, 1769;Beauzée N. Grammaire générale. -Paris, 1767; Condillac. Grammaire pour 1'instruction des jeunes gens.-Paris, 1798; Aichinger K.F. Versuch einer teutschen Sprachlehre.-Frankfurt, 1754; Meiner I.W. Versuch einer an der menshliehen Sprache abgebildeten Vernunftlehre oder Philosophische und allgemeine Sprachlehre» -Leipzig, 1781. 1

15. Desmarais R. Traité de la grammaire françoise.-Ameterdam, 1707; Harris J. Hermes.-London, 1751; Adelung I. Umstandliches Lehrgebaude der deutschen Sprache.-Leipzig, 1782.

16. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию.-М., 1984.

17. Becker K.F. Organism der Sprache.-Frankfurt a/M, 1841.

18. Becker K.F. Ausführliche deutsche Grammatik als Kommentar Schulgrarammatik. -Frankfurt a/M., 1837; Schulgraramatik der deutsehen Sprache. -Frankfurt a/M. , 1852.

19. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. T.I-2.-1., 1958.

20. Mathesius V. Obsahovy rozbor současne abgličtiny ne zakladě obecně lingvistickém.-Praha, 1961.

21. Даниленко В.П. Лингвистическая характерология в концепции В.Матезиуса // ВЯ,1986, №4.-C.I20-I28.

22. Weisgerber L. Grundzüge der inhaltbezogenen Grammatik.-Düsseldorf , 1962.

23. Havranek В., Jedlička A. Česka mluvnice.-Praha, 1981.

24. Москальская О.И. Грамматика текста.-М., 1981.

25. Матезиус В. О системном грамматическом анализе // Пражский лингвистический кружок / Под ред.Н.А.Кондрашова.-М, I967. -С. 228.

26. Rozwadowski J. Wortbildung und Wortbedeutung.-Heidelberg, 1904; Dokulil M, Wechselseitigen Verhaltnis zwischen Wortbildung und Syntax // Travaux linguistique de Prague, 1968, № 3.-S.215-24O .

27. Danilenko V. On Relation between Subject-Centred and Predicate-Centred Theories of Sentence-Form- ing(V.Mathesius and L.Tesnèire) // Philologica Pragensia, 1988, № 1,-P.5O-36.

28. Tesnière L. Éléments de syntaxe structurale. -Paris, 1965. //Филологические науки, 1992, №3 - С. 68-78.

Экзамены

Языковеды

Философы

Домой

© Valery Vron 2002